Читать интересную книгу Последняя война [с иллюстрациями] - Кир Булычев

— С солнцем!

7

Генерал с плоским, скучным лицом и большой головой, которая казалась пустой, так густо резонировал в ней его басистый голос, неуклюже подсадил Снежину на дрезину. Сзади взобрались солдаты. Дрезину вел болезненного вида человек в синем залатанном комбинезоне. Он внимательно посмотрел на Снежину, когда та усаживалась, и ей показалось, что он хотел ей что-то сказать, но не смел, опасаясь генерала и солдат.

Черный ящик лингвиста перекочевал на грудь плосколицему генералу.

Когда дрезина, дребезжа, поехала по ржавым рельсам, Снежина спросила:

— Откуда у вас лингвист?

— Вы имеете в виду это? Когда-то давно. Еще раньше. Нашли в холмах мертвеца. Из ваших, но с четырьмя пальцами. Взяли у него пистолет и эту штуку.

Снежина вспомнила, как ушел Ранмакан.

Километра через три-четыре дрезина остановилась перед стальными дверями. Один из солдат повернул колесо, и двери со скрежетом разошлись.

— Скафандр ваш здесь, — сказал генерал. — Познакомьтесь, отрядник Мокли из Прапве.

Худущий офицер переломился в поклоне.

— Где они? — спросил генерал у офицера. Он не знал, что Снежина немного понимала по-лигонски.

— Уже здесь. Недавно приземлились.

— Пошли.

Делегация пещеры быстро напялила примитивные антирадиационные костюмы. Дрезина зацокала по рельсам, убегая обратно в глубь туннеля. Открылись вторые ворота. За ними — снова туннель. По середине туннеля также бежали рельсы, но они покрылись густой ржавчиной — видно, никто их не использовал. Генерал торопил Снежи-ну. Он шел быстро, тяжело дыша. Что-то случилось там, у входа, что требовало скорейшего прибытия делегации. Солдат, тащивший рацию, все время спотыкался и отставал. Генерал обернулся и, не замедляя рысцы, прикрикнул на него. Солдат, прихрамывая, догнал генерала.

Влево от туннеля отходил широкий ход, и рельсы сворачивали туда. Снежина на ходу заглянула в него, но генерал подтолкнул ее в спину.

— Секрет, — сказал он. — Наш секрет.

Впереди показалась каменная стена, перекрывавшая туннель. В центре ее одна из плит отошла в сторону, как только обогнавший генерала солдат нажал рычаг на пульте.

В квадрат входа ворвались вечерний ветер и мелкие капли дождя. Генерал Еысунул голову наружу. Сказал что-то себе под нос и обернулся к Снежине:

— Проходите.

Снежина переступила через высокий каменный порог и оказалась на свободе.

Выход из туннеля находился на усыпанном камнями склоне холма. Впереди были холмы поменьше. Они мягкими увалами спускались к далекому сумеречному морю и кучке домов на его берегу, за которыми, маленький отсюда, возвышался диск «Сегежи». Это был Манве.

— Посмотрите направо, — сказал генерал.

Снежина повернула голову. Совсем недалеко, метрах в пятидесяти, на земле лежал катер с «Сегежи» и рядом с ним, чуть приподнявшись над землей, висела спасательная лодка.

Снежина подняла руку, и тут же включилась связь в ее скафандре.

Хриплый голос, усталый голос Бакова сказал:

— Снежка, Панова, это ты?

8

— У них здесь народу немного осталось, — сказал Павлыш. Он тщетно старался расшатать концом стержня стальную дверь.

— А нам от этого легче? — спросил Христо.

— Ага, — сказал Павлыш и сбросил на пол стержень. — Надеюсь, что легче. Для этого надо забраться обратно. В камеру.

— Что ты задумал? — спросил из щели Малыш.

— Попробуем постучать в дверь. Посильнее. Вряд ли у них осталось много часовых. Кори писал, что их всего человек двадцать. А это значит, что, кроме Вапраса и двух-трех солдат, все ушли.

— Если будем стучать, одного хватит, чтобы всех нас перестрелять, — сказал Девкали.

— А почему он должен стрелять? Мы попросим воды. Теперь у нас есть оружие. — Павлыш поднял стержень с пола и подкинул его. — Есть другие предложения? Я с удовольствием выслушаю. Только прошу выкладывать их в двух словах.

И в тот же момент, будто кто-то подслушал Павлыша, по коридору прокатился гул.

— Слышите? — спросил Малыш из соседней камеры. — Колотят, как будто услышали, что мы говорим.

— Кто-то из наших, — сказал Павлыш. — Снежина или Антипин. Как бы узнать, какая это камера?

— Не узнаешь, — сказал Малыш.

— Стой! — Павлыш схватил за руку Христо, который уже поднял кулак, чтобы ударить по двери. — Я же сказал, надо сначала вернуться в нашу камеру. Как мы могли здесь очутиться?

Стук прекратился. Через минуту снова бабахнул отдаленно стальной гул. Потом снова утих.

Павлыш подошел к цели, подтянулся и с помощью Малыша перебрался в свою старую камеру. Потом втянул Девкали и Христо.

— Все в сборе? — спросил он. — Начинаем. Оружие спрятать. Как там?

— Молчат, — сказал Малыш. — Ну, сейчас мы как дадим по двери — сразу отзовутся.

Он первым пропрыгал к двери на одной ноге и ударил по ней кулаком.

...Когда Снежину увели, Антипин подождал еще несколько минут, приведут ли в камеру Кори, — Вапрас обещал. Но в коридоре было тихо, будто все покинули подземелье. Антипин подошел к двери и постучал. Долго никто не шел. Наконец дверь со скрежетом приотворилась, и охранник, стоя в коридоре, спросил:

— Чего тебе?

Антипин не понял. Он сказал:

— Где профессор Кори? Мой друг? Где он? Стражник улыбался чему-то, возможно, подумал: «Ну и странный язык у этих пришельцев» — и захлопнул дверь.

Шаги охранника успели заглохнуть на каменном полу коридора, как вдруг снова раздался стук в дверь. Антипин не собирался сдаваться.

Стражник вернулся и сказал, не открывая двери:

— Замолчи, тебе же будет хуже. Я не обязан бегать от камеры к камере. И так вторую смену стою.

Пленник ничего не понял. Он продолжал твердить свое:

— Кори, Кори!

— Какой еще Кори? — сказал стражник. — Позвоню генералу. Погоди.

Вслед ему неслись удары в дверь.

Стражник позвонил генералу. Генерал был у себя в кабинете.

— Господин Вапрас, — сказал стражник. — Тут один из заключенных требует какого-то Кори. Что делать? Он по-нашему не понимает.

— Вот что, — сказал Вапрас. — Мне некогда с вами возиться. Кто-нибудь там еще есть?

— Не, я один.

— Один? Плохо. Но все равно. Делай что хочешь. Надоест — заткни глотку.

Генерал отключился, бросил трубку.

Стражник вернулся на пост к столику возле тамбура, присел. Хотелось спать. Солдату последнее время всегда хотелось спать. Ноги стали слабыми, часто болела голова, и всегда хотелось спать. Стук в дверь, гулко носившийся по пустому коридору, раздражал и мешал сну. Солдат поглубже опустил на уши каску, но и это не помогло. Солдат не хотел затыкать глотку пленному. Воевать с ними — дело генералов. А то потом тебе же хуже будет. Но стук мешал спать. Стук бил по голове, и от него мозги становились еще жиже. Стук надо было прекратить. Так с ума можно сойти. Солдат встал и пошел к беспокойной камере.

— Ну замолчал бы, — сказал солдат, надеясь еще как-то договориться с пленником. — Я ж тебя предупредил. Голова раскалывается.

Пленник выслушал слова солдата и снова начал говорить про своего Кори.

— Ну, тьма с тобой, — сказал солдат.

Он открыл дверь, вошел в камеру. Пленник с большим кровоподтеком на щеке говорил какие-то угрожающие слова, обижался. Солдат посмотрел на него с некоторым сочувствием, хотел было даже уйти и оставить его в покое, но тут представил, как снова понесется по коридору назойливый стук, и неуловимым профессиональным движением ударил пленника по голове загнутой рукоятью автомата. Пленник только успел приподнять руки и мягким мешком упал на пол. Солдат нагнулся, приподнял веко — жив. Солдат сходил на пост, принес оттуда веревки, связал пленнику руки и ноги, сунул в рот кляп. Делал он это быстро и привычно, вернее, он даже и не замечал собственных действий: руки сами связали пленного. Уж столько раз приходилось до войны это делать. Да и здесь, когда три месяца назад начался бунт.

Выключил свет в камере — пусть спит.

Солдат выпрямился. Теперь можно вернуться на свой пост и чуть подремать. Неизвестно, что случится через полчаса. Может, ночью и выспаться не удастся.

И тут же, будто кто-то издевался над ним, солдат услышал, как в другом конце коридора раздался гул. Там тоже били по двери кулаком.

«Ах, так!» — разозлился солдат.

Он подхватил автомат и, не запирая камеры, — куда денется пленный? — побежал, топая тяжелыми башмаками, к другой двери. Он им сейчас покажет! Они у него все замолчат. Солдат держал автомат за дуло и размахивал прикладом. Сейчас он им даст!

Солдат забыл, что в той камере был не один заключенный, а четверо. Солдат безопасности никогда не должен выпускать из виду таких вещей. Никогда. Это может плохо кончиться. Но голова так болела и злость была настолько безудержной, охватила всего, до кончиков пальцев. Он распахнул с бегу дверь в камеру, ворвался внутрь и только хотел опустить автомат на первого вставшего перед ним пришельца, как кто-то сзади ударил его по голове.